Винтажный образ жизни, как ответ на постмодернистский Zeitgeist
Сондианский подход
Жизель Уэлтер
The vintage inspired lifestyle as an answer to the post-modern Zeitgeist
a Szondian approach
Giselle Welter
Аннотация
Постмодернистская культура XXI века характеризуется высокоскоростными и фантастическими технологическими инновациями. В качестве побочного эффекта она привела к фрагментации и неопределенности, разрыву связей, нестабильности и одноразовому отношению к вещам. Эфемерное и виртуальное доминирует над стационарным. Преобладает гибкость труда и капитала. Капитал смещается и движется быстрыми темпами, не имея границ. Жизненный цикл продуктов резко сокращается, правила отменяются и внедряются. Как возможно справиться с этой абсолютной потерей связей, не получив буквально патологии? Для исследования этой темы был проведен обзор литературы по депрессии, современности, образу жизни и теории Сонди. Различные авторы предполагают, что эволюционное несоответствие между прошлым человеческим образом жизни и современной жизнью может объяснить растущие темпы депрессии, поскольку характеристики современной среды связаны с психическими заболеваниями современности. Может быть, в качестве последней попытки, как коллективно, так и бессознательно, восстановить стабильность и пустить корни, чтобы компенсировать потерю связей, появилась новая тенденция в образе жизни, так называемый винтажный вдохновленный образ жизни и «медленное движение», которые можно сегодня наблюдать. Данная статья направлена на обсуждение этого вопроса, с учетом вектора контактов Сонди.
Ключевые слова: депрессия; жидкая современность; стиль жизни; постмодернистская культура; вектор контактов.
Введение
Быстрые изменения, которые мы переживаем, приводят к реальности очень близкой к той, которую представляли Олдос Хаксли (2007) и Исаак Азимов (1959). Футуролог Элвин Тоффлер (1981) уже предсказал это, и совсем недавно философы и социологи, такие как Зигмунт Бауман (2000, 2013, 2015) и Доменико де Мази (2001, 2013), описали это так: мы все ближе и ближе приближаемся к реалиям известных мультфильмов «The Jetsons» и «The Flintstones» из произведений Ханны-Барбера, возможно, с параллельным существованием.
Сценарий очень похож на то, что описывает Бауман (2000): «Вопреки тысячелетней традиции, могущественные люди избегают долговечности и жаждут переходных процессов, в то время как люди на дне пирамиды, по всей вероятности, отчаянно борются, чтобы их хрупкие и преходящие вещи продолжались дольше».
Существует сильный контраст между тенденцией к инновациям и освобождению, представленной Джетсонами, и необходимостью сохранять, представленной Флинстоунами. Учитывая эту картину, эта статья призвана способствовать рефлекции на основе теории Сонди (Szondi, 1972, 1963/1998) об изменениях, которые мы переживаем как общество.
Постмодернистский Zeitgeist
Гюиссен (Huyssen) (1995), который известен своей работой о культурной памяти, городской культуре и глобализации, отмечает, что появление памяти является одной из главных проблем в западных обществах: переход к прошлому стоит резко контрастировать с привилегией будущего. Присутствие характеристик более ранних десятилетий современности двадцатого века в третьем тысячелетии является одним из самых удивительных культурных и политических явлений нашего Zeitgeist, «der Geist unserer Zeit» («Дух нашего времени»). Гегель, более двухсот лет назад, понял это влияние на жизнь людей, поскольку «ни один человек не может превзойти свое время, потому что дух его времени также является его собственным духом».
Сто лет спустя Пол Валери (в Баумане, 2000 г.), испытывая тревожные последствия промышленной революции, пришел к выводу, что это резко изменит жизнь людей. И это было только начало того, что должно было произойти. Что он сказал бы, если бы у него был шанс испытать изменения, которые Бауман (2000) позже великолепно назвал «жидкой современностью»?
«Прерывистость, непоследовательность, удивление - это обычные условия нашей жизни. Они даже стали настоящими потребностями для многих людей, чьи умы больше не питаются чем-либо, кроме внезапных изменений и постоянно возобновляемых стимулов. Мы больше не можем терпеть чего-либо, что длится долго. Мы больше не знаем, как сделать скуку плодотворной. Поэтому весь вопрос сводится к следующему: может ли человеческий разум овладеть тем, что сделал человеческий разум?» (Валери, в Бауане, 2000 год).
Бауман (2000) создал концепцию «жидкой современности», чтобы описать качество постмодернистского Zeitgeist. Он использует понятие «жидкая», как метафору, потому что «жидкости легко перемещаются». Они «текут», «бегут», «всплескивают», «переполняют», «утекают», «наводняют», «распыляются как спрей», «капают»; и их можно фильтровать и перегонять. В отличие от твердых веществ, жидкости нелегко сдерживать - они обходят препятствия, растворяют другие вещества и вторгаются или наводняют то, что находится на пути. Он рассматривает влияние этих явлений на категориях пространства, карт, географических районов, границ, торговых путей, миграции, переселения диаспор и т. д.
Твердые тела в этот момент тают, а вещи, которые тают под воздействием импульса текучей современности - это связи, которые переплетают индивидуальный выбор в проекты и коллективные действия, структуры коммуникации и координации между индивидуальными линиями жизни, с одной стороны, и линиями деятельности коллективов, с другой (Бауман, 2000).
Модернизация связана с повышенным риском депрессии, так как специфические компоненты современной западной культуры способствуют этому явлению: личные отношения теперь текучие; молодое поколение имеет два, три партнера одновременно, выбирая с кем чаще встречаться. Они танцуют, целуются и занимаются сексом, но этого партнера нельзя назвать бойфрендом или подругой. Это происходит намного позже. Они могут быть вместе, но это не обязательно означает, что они хотели бы жениться.
Стабильность в работе также давно исчезла, так как это обуславливает жизнь в одном и том же месте на протяжении всей своей жизни. Отношения, экономика, границы стран, политическая ситуация, знания и т. д. ... почти все сейчас эфемерно, виртуально, непостоянно, преходяще: работа без границ, виртуальные команды, i-cloud, облачная бизнес-платформа ... Фрагментация реальности преобладает.
Постмодернистская культура влечет за собой приветствование поверхностного подхода в сравнении с глубиной, скоростью и размеренностью. Модернизация сопровождается атрофией действующей традиции, потерей или рациональностью и энтропией устойчивого и прочного жизненного опыта. «Все возрастающая скорость научных, технических и культурных инноваций производит все большее количество несинхронностей и объективно сокращает хронологическое расширение того, что можно считать настоящим» (Huyssen, 1995, стр. 26).
Каждый из этих аспектов современной среды связан с заболеваниями современности и влияет на заболеваемость и лечение депрессии. Временные, культурные и механистические характеристики «нашей эры» свидетельствуют о том, что депрессия - это болезнь современности, вызванная болезнетворными изменениями в современной повседневной жизни, включая плохое питание и физическую бездеятельность, эндокринную дисфункцию от неадекватного воздействия солнечного света и нарушеного сна, а также токсичную социальную среду, характеризующуюся усилением конкуренции, неравенства и социальной изоляции.
Упущенные из виду человеческие побуждения.
Вектор контактов у Сонди относится к личностным характеристикам, которые могут быть получены на ранних стадиях психосексуального развития, когда либидинальное удовлетворение достигается в основном через зону рта, путем сосания материнской груди (m-фактор) или через анальную функцию (фактор d).
Сонди (1972) включил концепцию оральной сцены в свой вектор контактов, как m-фактор. Это относится к последовательности, с которой новорожденный находит грудь матери и касается ее ртом, захватывает ее, касается и посасывает. Грудь матери остается на протяжении всей жизни основным объектом всех инстинктивных поисков и цепляния. В природе всех форм контактов лежит поиск и сцеп с объектом, заменяющим грудь матери.
Тенденция m + относится к стремлению цепляться за грудь и тело матери, сохранять все более поздние предметы-заменители только для себя, быть любимым и приниматься безоговорочно, обнимать любимого человека, цепляться за жизнь и существование, чтобы обеспечить долгую деятельность и славу, чтобы уберечь себя от болезни, несчастного случая и смерти. Напротив, m-тенденция контактного вектора выражает необходимость освободиться от материнской груди, отделиться от ее тела, освободиться от объятий любимого человека, порвать все связи с семьей, друзьями и устаревшими идеями, стремление быть свободными, наконец, быть одинокими, быть одному по жизни.
По мнению Дери (1949), удовлетворение детской оральной потребности в социальной сфере оказывает сильное влияние на отношение взрослых: адекватное удовлетворение приводит к оптимизму и дружескому отношению к окружению; излишняя опека ведет к беззаботной и безразличной личности, предполагая, что кто-то позаботится о нем; разочарование (фрустрация) приводит к агрессивным и требовательным социальным установкам, неустойчивым и преувеличенным попыткам цепляться за других. Маниакальные расстройства могут быть связаны с расстройством орального побуждения при сосании младенцем груди матери. (Deri, 1949). Поэтому , это социальный фактор, который превращает человека в дружелюбного. Однако, с другой стороны, он также разводит и разделяет, приводя человека к изоляции и одиночеству. Это также фактор всех зависимостей, от склонности к алкоголизму до наркозависимости (Jüttner, 2003).
Анальные сцены были включены в теорию побуждений Сонди как d-фактор в векторе контактов (Szondi, 1972). Поиск и потеря объекта - источник всех чувств счастья и несчастья. Кроме того, существует потребность в принятии, подтверждении своего существования другим, через объект поддержки и сдерживания (который является одним из наиболее важных образовательных факторов).
Дери (1949) указывает, что «конкретный опыт, который оказывает травматическое воздействие на человека, является принуждением, при котором ему или ей пришлось отказаться от чего-то, что ему / ей принадлежало . Этот травматический опыт может привести к личностной характеристике, предполагающей, что он не может отказаться от предметов или пытается компенсировать потерю первичного либидозного объекта путем накопления ценностей или жадного накопления имущества».
Стремление к изменению, поиск новых объектов, стремление к инновациям, чувство приобретения новых объектов ценности, любопытство, которое заставляет человека покорять новые миры и испытывать стремление к свободе, избытку и расточительству всех ценностей, неверность, корреспондирует с тенденцией d + и перобладает в западной культуре. С другой стороны, d - тенденция, стремление собирать, сохранять, скупость, сохранять все с символической или реальной ценностью, стремление к спасению, сдерживать все, жадность, сдержанность во всем, что старо и когда-то было, чтобы упорствовать в цели, стремлении консерватизма к верности, это тенденция упорствовать во всех сферах существования, которая не может найти надлежащего способа быть удовлетворенной. Сегодня существует тенденция к выходу, изменению, отказу от долгосрочных проектов и поиску новых предприятий и возможностей для краткосрочных проектов. Традиционные ценности исчезли! Можно почувствовать, что все постоянно движется. Ничто не стабильно, только нестабильность.
Поэтому все люди, независимо от их положения в обществе, теперь страдают от процесса ухудшения: они чувствуют себя небезопасно, одинокими и лишенными наивных, простых и неискушенных наслаждений жизнью. Суть кризиса в наше время заключается в отношении индивида к обществу, положение которого в обществе таково, что его эгоистические побуждения постоянно акцентируются, в то время как его социальные побуждения (Contact Vector) постепенно ухудшаются. Однако потребности, представленные контактным вектором, продолжают существовать и по-прежнему ищут удовлетворения.
Согласно Дери (1949), потеря особо сильной, «липкой» привязанности к любовному объекту вызывает депрессивные симптомы. Депрессия (основное депрессивное расстройство) является распространенной и серьезной медицинской болезнью, которая отрицательно влияет на то, как человек чувствует себя, как он мыслит и действует, [...] вызывает чувство грусти и / или потерю интереса к деятельности, которая когда-то производилась. Это может привести к различным эмоциональным и физическим проблемам, снизить способность эффективно действовать на работе и взаимодействовать дома.
Симптомы депрессии могут варьироваться от легких до тяжелых и могут включать в себя различные симптомы: чувство грусти или депрессивное настроение, потеря интереса или удовольствия от деятельности которая ранее их приносила, изменения аппетита - потеря веса не связанная с диетой, плохой сон, потеря энергии или повышенная утомляемость, увеличение бесцельной физической активности или замедленные движения и речь (действия, наблюдаемые другими), чувство бесполезности или вины, проблемы с мышлением, концентрацией или принятием решений, мысли о смерти или самоубийстве (APA, 2017).
Бюхер (Bucher, 1977) считал, что «зависимость депрессивных настроений от влияния Zeitgeist была описана многими авторами, но лишь немногие исследовали или пытались понять, как и почему существует такая зависимость». Кильгольц (Kiehlholz) (1959) указал на отрицательные эффекты «современной жизни», характеризующиеся «растущим шумом, скоростью, которая доходит до истощения, деперсонализацией работы из-за автоматизации, материализма и пренебрежения аффективными силами», которые отвечают за увеличение числа пациентов с депрессивными расстройствами, особенно в городских условиях.
Кун (1970) полагал, что экзистенциальная структура людей в наш технический век «действительно приводит конституциональную депрессию к проявленой депрессии». Чрезмерное давление, которому подвергается человек в технологическом мире, может представить убедительные доказательства совокупности его экзистенциальных ценностей и его способности к адаптации, которые могут эпизодически приводить его к соответствующим компенсациям, если стабилизации его жизни недостаточно, чтобы помочь ему справиться с этой ситуацией.
Согласно Бюхеру (1977), патогенез депрессии включает психологические конфликты, разочарования и, возможно, прежде всего, потерю идеалов. Эндогенная специфичность депрессии, в целом, имеет свое происхождение в сфере действия контактного вектора: невроз акцептации, мании, отсутствие поддержки, чувство беспомощности и безнадежности, которое может привести к отказу от объектов и к ощущению отказа от себя, и способствует депрессивному самоустранению из-за сложности структурировать себя через интернализацию стабильных и надежных образов.
Систематический обзор исследований, проведенных Luppino et al. (2010) обнаружили взаимную причинно-следственную связь между ожирением / избыточным весом и депрессией: т.е. люди с ожирением имели на 55 % повышенный риск развития депрессии по сравнению с нормальным весом при последующем наблюдении, а у лиц с депрессией на 58 % больше вероятность приобрести проблему с ожирением, чем у тех, кто не подавлен.
Симптомы включают факторы здоровья, такие как нарушения питания, например анорексия, булимия, орторексия и ожирение. Существует также интересная эволюционная биологическая гипотеза повышения показателей депрессии: воспаление кишечника, связанное с потерей баланса с микроорганизмами в современной среде, может способствовать уменьшению способности справляться с психосоциальной невзгодой (Raison, Lowry & Rook, 2010).
Связь со временем определяется использованием информационных и коммуникационных технологий, в его неустанной попытке уничтожить время путем отрицания последовательности: с одной стороны, время сжимается, с другой стороны, размываются последовательности социальной деятельности, включая прошлое, настоящего и будущего в случайном порядке, как в электронном гипертексте web 2.0, или в разделении жизненных циклов, таких как работа, и родительская опека (Bauman & Lyon, 2013).
Электронный аутизм - это новый способ массовой коммуникации. Возможности подключения позволяют пользователям обращаться к глобальной аудитории. Тем не менее, в то же время, это форма самообслуживания, поскольку осуществление коммуникации самоорганизовывается, определение собеседников самонаправлено и поиск конкретного сообщения или содержимого в Интернете и в электронных сетях выбирается самостоятельно (Castells, 2009). Facebook заполняет пустоту, оставленную распадом социальных связей (Bauman & Mauro, 2015). Коллективный потребительский подход заменяет общие ценности, а потребность в объединении проявляется по-новому: объединение подобных и «друзей» в Facebook, Instagram, Linkedin и т. д.
К сожалению, это также проявляется невротическим путем, как и синдром Месси (патологическое накопительство, «синдром Плюшкина»).
Ухудшение социальной сплоченности среди современных промышленно развитых популяций может быть центральным фактором роста темпов депрессии. По словам Хуссейна (Hussein) (1995), «чем больше современный потребительский капитализм преобладает над прошлым и будущим, затягивая обоих в расширяющееся синхронное пространство, тем слабее его власть над собой, тем меньше стабильность, по сравнению с идентичностью, которую он предоставляет современным субъектам».
Поиск компенсации
Как западная культура справляется со всем этим? Как человек может восстановить утраченную стабильность и социальную поддержку? Как он преодолевает свое одиночество, беспокойство и страхи? Некоторые авторы, из разных областей, таких как философия и социальные науки, очень обеспокоены этой ситуацией. Я буду ссылаться на Мишеля Фуко (1998) в своих попытках описать одно из выражений постсовременного Zeitgeist, которое он называет Гетеротопия (Heterotopia).
Гетеротопии - настоящие, фактические места, но «совершенно отличные от всех мер, которые они отражают или к которым относятся». Они своего рода «оспаривание, как мифического, так и реального пространства, в котором мы живем», и «присутствуют в каждой культуре, но в самых разных формах и, возможно, не универсальны».
Существует много разных гетеротопий (Foucault, 1998):
• Гетеротопия сопоставления, объединяющая в одном реальном месте несколько несовместимых положений. Например: театр, кинотеатр, сад, созданные и сюрреалистические места;
• Гетеротопия вечности, накопления времени, такого как кладбища, и культ мертвых;
• Гетеротопия изоляции, через открытую и закрытую действующую систему. Например, требование об определенном разрешении или ритуале очистки, чтобы войти в особое место, например, в мусульманские бани, скандинавскую сауну, требование визы;
• Гетеротопия отклонения, в которой поведение индивида является отклоняющимся по отношению к средней или требуемой норме. Например: дома отдыха, тюрьмы, психиатрические больницы и т. д.;
• Гетеротопия компенсации, такая как создание настоящего идеального места, настолько тщательно и хорошо организованного, чтобы компенсировать неорганизованные, плохо организованные и запутанные поселения и города такие как Бразилия, столица Бразилии.
Я сосредоточусь на Гетеротопии вечности, накоплении времени, которая постигает небольшие сюжеты времени, которые тесно связаны с гетерохрониями. Понятие музея больше не привязано к учреждению в узком смысле, оно проникло во все области повседневной жизни: никогда прежде культура не была настолько одержима прошлым. Кажется, что музейная чувствительность занимает все больше областей повседневной культуры и опыта (Huyssen, 2000, стр. 14). Это явление хорошо описано Фуко (1998):
«[...] в обществе, таком как наши гетеротопии и гетерохронности, организованы и устроены относительно сложным образом. [...] есть гетеротопии времени, которые накапливаются бесконечно (музеи и библиотеки), в которые время не перестает накапливаться и нагромождаться до самого пика. [...] идея накопления всего, идея создания своего рода общего архива, стремление удерживать все времена, все возрасты, все формы, все вкусы в одном месте, идея создания места всех времен, что само по себе вне времени и защищено от его эрозии, проект организации своего рода вечного и неопределенного накопления времени и места, которое не будет двигаться - ну, на самом деле, все это принадлежит нашей современности».
Учитывая описанную выше ситуацию, моя гипотеза заключается в том, что винтажный образ жизни может быть коллективным бессознательным движением к «потерянному прошлому», воссозданием «потерянного пространства», поиском потерянных связей и ценностей, построением того, что Фуко описывает как Гетеротопию вечности. Какие движущие силы и потребности стоят за группами Facebook, такими как «Ultra Swank» - проблема винтажного образа жизни в двадцатом веке»? (Ultra Swank, 2017) Какие потребности объединяют этих людей? Быть хипстером, Винти, теперь круто, что приводит людей к прошлой Эре, особенно двадцатилетних и тридцатилетних. Почему существует такая потребность?
«Если вы чувствуете себя как дома в окружении ностальгии, то Vintage Style вас захватывает. С интерьерами, построенными вокруг Midcentury-Modern дизайнов, где совершенно несовершенные избитые находки и мебель, все дело в поиске новых способов использования сказочных старинных вещей» (Vintage Life, 2017).
В дизайне интерьера сырость и грубость дает ощущение осязаемости, чего-то реального и продолжающегося. Это также связано с реставрацией мертвого дерева и подчеркиванием его старости. Кирпичи и камни, покрывающие стену, дают ощущение реальности, чего-то «без макияжа». Цветовая гамма земли преобладает.
Бабушкина мебель, переделанные элементы в декоре и бытовая техника прошлого сейчас в моде, они придают ощущение уюта. Это противоположность отбрасыванию того, что устарело и не имеет никакой функции. Старое и новое теперь стоят бок о бок. Это поиск золотой середины? Даже крупные розничные торговцы, такие как Ikea (2017), следуют винтажной тенденции. Старомодные бытовые приборы повышают ценность винтажа. В моде мы можем наблюдать ту же тенденцию: магазины подержанной одежды, старые и оборванные джинсы в настоящее время прекрасны, возвращение к стилю пятидесятых годов.
В то же время, кулинарное искусство теперь имеет особый статус и становится все более важной темой, представляющей интерес. Гастрономия испытывает то же самое влияние винтажного вдохновленного образа жизни: медленная еда, органическая еда, домашняя еда, традиционный рецепт бабушки и новое определение кулинарии, как современного увлечения, которое объединяет людей. Поиск старых вкусов может вернуть старые воспоминания? Vintage - это новое значение, даже для Nespresso (2017).
«Если мы вспомним историческое восстановление старых городских центров, целых музейных деревень и ландшафтов, бум блошиных рынков, ретро-моды и волны ностальгии, навязчивое само-записывание на видеомагнитофон, мемуарную письменность и конфессиональную литературу, и если мы добавим ко всему этому электронную тотализацию мира в банках данных (Huyssen, 1995, стр. 14), то мы имеем дело с новой парадигмой».
Выводы
Как объяснить этот успех винтажного образа жизни, музеефицированного прошлого в эпоху, которую обвиняют в недостаточной памяти, ее повсеместной амнезии? Плановое устаревание нашего неутомимого потребительского общества нашло свое отражение в винтажном вдохновленном образе жизни. Существует диалектика инновационного драйва и музейного желания, сопротивление между необходимостью забыть и желанием запомнить.
Если мы воспринимаем человека, как участника трансисторического характера своего времени, тогда становится ясно, что время может трансформировать его человеческую «сущность» и в то же время, способствовать различным формам психических расстройств и поведения, которые он может приобрести (Bucher, 1977).
Винтажный образ жизни кажется гетеротопическим ответом на жидкую современность, которая характеризует наш Zeitgeist. Коллективно и бессознательно западная цивилизация приобретает модель поведения и воссоздает пространства, которые могут компенсировать болезненную потерю связей. С учетом теории Сонди (Szondi, 1972, 1963/1998), винтажная тенденция образа жизни представляется возможным способом компенсации неудовлетворенных побуждений/потребностей, связанных с вектором контактов. Может ли, в таком случае, винтажный вдохновленный образ жизни быть трендом самотерапии? Возможно это вопрос, который требует специального исследования.
Литература
APA (2017). Depression. Retrieved June 10th, 2017 from https://www.psychiatry.org/patients-families/depression/what-is-depression.
Asimov, I. (1959) Nine Tomorrows - tales of the near future. New York: Fawcett Crest .
Bauman, Z. ( 2000). Liquid Modernity. Oxford: Polity Press.
Bauman, Z. & Lyon, D. (2013). Liquid Surveillance. Cambridge: Polity Press
Bauman, Z. & Mauro, E. (2015). Babel. Cambridge: Polity Press
Bucher (1977). Depressão e Melancolia - estrutura e classificação dos estados depressivos. Rio de Janeiro: Zahar Editores
Castells, M. (2009) Communication Power. Oxford, New York: Oxford University Press.
De Masi, D. (2001) O Futuro do Trabalho - Fadiga e Ócio na Sociedade Pós-industrial. Rio de Janeiro: José Olympio Editora
De Masi, D. (2013) O Futuro Chegou. São Paulo: Leya Brasil
Deri, S. (1949). Introduction to the Szondi Test. New York: Grune & Stratton.
Foucault, M. (1984/1998) Different Spaces in Aesthetics, Method and Epistemology: the essential works of Michel Foucault, 1954-1984, Vol. II, pp. 175-185. Harmondsworth: Penguin.
Hanna-Barbera Productions. (2010). The Jetsons. Neutral Bay, N.S.W.: Distributed by Warner Bros. Entertainment Australia.
Hidaka, B. H. (2012). Depression as a disease of modernity: explanations for increasing prevalence. Journal of Affective Disorders, 140(3), 205–214. http://doi.org/10.1016/j.jad.2011.12.036
Huyssen, A. (1995). Twilight memories: marking time in a culture of amnesia. London, New York: Routlege.
Huyssen, A. (2000). Seduzidos pela Memória: Arquitetura, Monumentos, Mídia. Rio de Janeiro: Aeroplano.
Retrieved June 10th 2017 from https://memomaterialidade.files.wordpress.com/2016/02/huyssen-seduzidos-pela-memoria-completo-em-portugues.pdf
Huxley, A. (2007). Brave New World. Toronto: Vintage Canada.
Ikea (2017). Ikea Catalog. Retrieved November 17th 2017 from http://www.ikea.com/ms/en_US/this-is-ikea/ikea-highlights/The-IKEA-Catalogue-2017/index.html.
Jüttner, F. (2003). Schicksalanalyse in Zusammenfassungen. Zürich: Stiftung Szondi Institut.
Kiehlholz (1959). Differential diagnose und Therapie der depressiven Zustandsbilder. Acta Psychosomatica, Geigy Basel; 663pp.
Kuhn (1970). Beobachtungen und Erfahrungen an einem psychiatrischen Ambulatorium während 30 Jahren. In: Schweizar Archiv für Neurologie, Neurochirurgie und Psychiatrie 106, p.345-353.
Luppino F.S., de Wit, L.M., Bouvy, P.F., Stijnen, T., Cuijpers. P, Penninx, B.W., Zitman F.G. (2010). Overweight, obesity, and depression: a systematic review and meta-analysis of longitudinal studies. Archives of General Psychiatry. 67(220–229).
Nespresso (2017). Selection Vintage 2014 Limited Edition. Accessed at https://www.nespresso.com/pt/pt/selectionvintage?icid=BAI-4ddf472c-f579-4d20-90da-1f0405e0fcc4
Raison C.L., Lowry C.A. & Rook G.A.W. (2010) Inflammation, Sanitation, and Consternation: Loss of Contact With Coevolved, Tolerogenic Microorganisms and the Pathophysiology and Treatment of Major Depression. Archives of General Psychiatry. 67(1211).
Szondi, L. (1972). Lehrbuch der experimentelle Triebdiagnostik. Band – Textband. Bern: Verlag Hans Huber.
Szondi, L. (1963/1998) Schicksalsanalytische Therapie. Zürich: Stiftung Szondi Institut Toffler, A. (1981). The Third Wave. New York: Bantam Books.
Ultra Swank (2017). Ultra Swank: Retro Adventures - Relive the past. Accessed at http://www.ultraswank.net/
Vintage Life (2017). Vintage Life - Issue 78 May 2017.
Accessed at https://pocketmags.com/vintage-life-magazine/vintage-life-issue-78-may-2017
Zeitgeist. (2017, October 7). In Wikipedia, The Free Encyclopedia. Retrieved 14:23, October 24, 2017, from https://en.wikipedia.org/w/index.php?title=Zeitgeist&oldid=804145279
Перевод на русский: Ильюша Светлана
